Романы, измены и скандальные браки — наш герой превратил свою жизнь в одно нескончаемое шоу, за которым зрители следят уже больше 10 лет. В гостях у «Жизни» певец Прохор Шаляпин.
— Прохор, давайте поговорим о Вашем детстве, где Вы выросли?
— Я родился в заводском районе Волгограда, в Краснооктябрьском.
Это был сталеварный завод в советские годы и гордость страны. Отец у меня работал на Красном Октябре, и первая прописка в моей жизни была в Рабочем переулке, дом 10, квартира 1.
— Что Ваша семья могла себе позволить?
— Мы не были нищими. Бабушка всегда была на высоких должностях, и в деньгах мы никогда не нуждались.
Даже когда был кризис с продуктами, у нас всегда всё было — и мясо, и творог, и даже чёрная икра, которая всегда была на столе.
Дело в том, что в Волгограде было развито браконьерство, и проблем с чёрной икрой никогда не было.
У нас были трёхлитровые банки с этим деликатесом, и меня всегда заставляли её есть, хотя я её не любил.
Когда мне давали ложку икры, я шёл к раковине и выплёвывал её. А когда мне было 2 годика, папина мама купила нам отдельный частный домик, а это позволить мог не каждый. У меня было счастливое детство, если бы не омрачающие житейские факторы.
— Мама у Вас повар, что она готовила дома самое вкусное?
— По сей день, когда она ко мне приезжает, я её заставляю готовить борщ, щи, голубцы.
Потому что у неё всё это очень вкусно получается. Я считаю, что отчиму крупно повезло с моей мамой!
— Как отжигали мальчишки в Вашем детстве?
— А я ни с кем и не дружил. С юного возраста начал интересоваться искусством, лет в 9 попал в школьный хор, потом попал в народный коллектив, где мне нравилось ещё больше.
С самого детства я очень хотел петь и выступать, а ещё мечтал стать водителем трамвая, но только потому, что там был микрофон. Я думал, что в него можно было петь песни.
— Когда Вы первый раз попробовали алкоголь?
— Я до 19 лет не пил и не курил.
— Какие сейчас отношения с алкоголем?
— Умеренные, последние четыре месяца вообще не пил, только вот с Волочковой недавно выпил чуть-чуть вина.
— Волочкова любит выпить?
— Ну, может просекко бокальчик опрокинуть. Но из-за того, что она ничего не ест, то быстро пьянеет. Некоторые люди вообще вёдрами пьют — и ничего.
Например, Настя Приходько могла выпить спокойно бутыль вискаря и потом спросить: «А ещё шо есть?»
А я мог выпить полбокала с колой, и у меня уже начинались вертолёты. А вертолёты это уже хорошо, потому что это признак того, что ты не алкаш.
— Как познакомились Ваши родители?
— Они вместе учились в школе, маме было 18, когда она меня родила, а отец был её первой любовью.
Но потом он пошёл по наклонной, хотя мог, как мне кажется, держать себя в тонусе. Бабушка считала, что он скатился после того, как пришёл с армии. Ему был 21 год, и он ввязался в какую-то непонятную компанию.
— Что самое светлое Вы помните о папе?
— Как ни странно, но ничего. Я не пытаюсь этим как-то вызвать жалость. У меня есть друг-миллиардер, которому 60 лет.
У него куча квартир в Москве благодаря родителям, которые в своё время пахали и днём, и ночью.
И вот он жалуется, что когда-то в детстве они жили якобы в маленькой трёхкомнатной квартире. Я не хочу вызывать такую жалость. Если тебя недолюбили, то долюби себя сам!
— Вы простили своего отца?
— Я ему всё простил, но когда он умер, то я ничего не почувствовал, в душе была какая-то пустота. Я больше переживал, когда сосед умер. Тем не менее о покойниках плохого не говорят, и я не буду!
— Вы помогали папе, когда он болел?
— Да, конечно, я ездил к нему в психиатрическую больницу, отправлял посылки и старался таким образом как-то помочь. Когда он умер, мне позвонили из больницы и спросили: «Вы тело будете забирать?»
А я так удивился, неужели тело можно не забирать, а мне врачи сказали, что очень многие не забирают своих родственников и оставляют их для захоронения в общих могилах. Но я думаю, что всё равно у человека должны быть какие-то морально-нравственные границы.
Мы тогда заказали для него панихиду, но на отца-покойника я не стал смотреть, так как боялся, что его образ останется у меня в голове надолго.
Конечно, я отцу простил многое, но единственное, чего я ему никогда не прощу – это отношения к моей бабушке. А то, что были издёвки надо мной – это ладно.
— Кто оказал на Вас в детстве самое большое влияние?
— Бабушка и дедушка. Это же всё от них пошло — доброта, уважение, простота, искренность.
— Когда в жизни Вашей мамы появился отчим, как Вы к нему отнеслись?
— Я тогда ещё жил в Волгограде, и у нас с ним сложились нормальные отношения.
Он – обычный русский мужик, иногда может выпить, иногда поругаться с мамой, хотя это бывало очень редко.
Но по большому счёту мне с ним не о чем общаться, он просто знает, что если что-то случится, то я всегда приду на помощь.
Мы стали семьёй, я его люблю, как близкого человека, я за него переживаю, присылаю ему и маме всякие витамины, чтобы они не болели и лечились.
— В 15 лет Вы уехали в Москву, как Вы об этом сообщили родственникам?
— Бабушка сначала не поддержала, так как считала, что я могу работать на заводе, а дедушка, наоборот, поддержал.
Деньги дала бабушка. До сих пор помню, как она их мне куда-то зашивала, чтобы никто не украл.
— Вы подрабатывали в столице?
— Да, выступал в разных клубах, порой мне могли кинуть 100 долларов, а порой мог ничего не получить. Я сразу вошёл в профессию, тем более что при Лужкове концерты были на каждом углу.
В Новый год у меня уже было по 5 концертов, и тогда я уже начал зарабатывать какие-то деньги. Но я никогда не унывал, даже когда не было денег, всё всегда было на позитиве.
— Прохор, недавно к нам в редакцию пришло письмо — читательница составила рейтинг самых красивых мужчин страны. Вы там в тройке лидеров…
— Это приятно слышать. Вообще красивых мужчин на нашей эстраде очень мало, какие-то в жизни все не такие симпатичные, как в Интернете.
Увидишь и подумаешь: «Боже мой! Что за карлики!» Всё-таки артист должен быть как Киркоров в молодости и как я сейчас.
— Вы же делали пластические операции, расскажите, какая из всех была самая болезненная?
— Ринопластика была под наркозом, поэтому я ничего не помню.
Только потом 10 дней ходил с этим лангетом, с которым было очень неудобно спать. Вообще я очень боюсь наркоза, а с возрастом начал понимать, что это очень страшно и неприятно.
— А нити на лице больно было вживлять?
— Я ничего не почувствовал, потому что хорошо всё обезболили. На это вмешательство меня надоумила одна подруга.
Но я не пожалел, что сделал это, потому что я за адекватную пластику и за то, что с возрастом тоже нужно что-то корректировать.
Всё равно я выгляжу моложе своих лет, потому что я живу для себя, у меня нет семьи, я сплю — сколько хочу, ем — что хочу.
— Это правда, что у Вас 200 пар обуви?
— Да, но кого сейчас этим удивишь? Половину обуви я вообще раздал рабочим, которые делали у меня дома ремонт.
Я считаю, что в таком количестве иметь обувь ни к чему, потому что всё равно ты носишь в повседневной жизни около пяти пар, а каждый раз лезть на стеллажи и искать что-то новое для какого-нибудь наряда мне лень.
Видимо, у меня одно время был какой-то комплекс с детства, поэтому я скупал всё, что мне попадалось на глаза.
— Мужская косметика тоже имеется?
— Да, и то только потому, что мне её дарят. Я же её потом и раздариваю, так как мне не нужно столько. Вообще у меня есть один самый недорогой крем, которым я мажу и лицо, и тело.
— Как Вы относитесь к преображению Филиппа Киркорова?
— С возрастом я понял, что не надо говорить плохого о своих коллегах. И при этом я не люблю льстить тем, с кем не дружу.
Например, с Филиппом я сейчас не общаюсь, хотя одно время дружил. И тот период жизни я вспоминаю только с улыбкой и благодарен, что он меня чему-то научил.
— А чему он Вас научил?
— Тому, что есть другая сторона медали шоу-бизнеса, что все артисты и звёзды – это настоящие труженики. Победит и останется тот, кто очень много работает.
Шоу-бизнес можно сравнить с аквариумом, где плавают тысячи рыбок, где у каждой рыбки есть своя роль.
И если рыбка видит каких-то конкурентов, то она избавляется от них. Все артисты очень эгоцентричны, все думают, что мир крутится вокруг них.
