В конце шестидесятых годов Евгений Евстигнеев был очень востребованным актёром. Плотная занятость в театре вынуждала его отказываться от многочисленных приглашений кинорежиссёров.
Его супруга Лилия Журкина вспоминала, что сценарии к ним домой приносили чуть ли не еженедельно. Присылали по почте, привозили курьеры, бывало, что приезжали и сами режиссёры уговаривать принять участие в съёмках.
Но Евгений Александрович в те годы приоритет отдавал театральной сцене. А если и давал согласие на съёмки, то только с условием не покидать Москву на длительное время.
В своем театре он выступал если не каждый день, то три-четыре раза в неделю минимум, и пропускать спектакли ради съёмок не собирался.
В 1968 году по просьбе своего друга Фрунзика Мкртчяна он согласился на участие в съёмках в Ереване в фильме «Мосты через забвение».
Договорились, что он прилетит в Ереван утром, они за один день снимут все нужные сцены, а поздно вечером он улетит обратно в Москву, чтобы уже на следующий день играть в спектакле.
Билеты на самолет туда и обратно в Ереване были куплены заранее, а также был снят номер-люкс в лучшей гостинице города. Хоть и предполагалась, что артисту там отдыхать будет некогда, но знаменитое кавказское гостеприимство никто не отменял.
Когда Евстигнеев с известным армянским фотографом Тер-Ованесовым сразу после прилёта прибыл на киностудию
(они летели из Москвы в одном самолёте) и актёр стал готовиться к съёмкам, в павильоне появился Фрунзик Мкртчян и громко скомандовал: «Стоп камера!». На лице у него сияла улыбка, а в руках он держал бочонок с вином.
Оператор горестно вздохнул: «Ну всё, съёмок не будет». Актеры обнялись, выпили по стаканчику вина за встречу, но потом Евстигнеев твёрдо сказал, что надо работать.
Съёмки успешно завершили за несколько часов до вылета. Друзья втроём поехали в гостиницу к Евстигнееву и накрыли стол, чтобы достойно проводить товарища.
Сидели очень душевно, пили вкусное вино, ужинали и общались. Расставаться не хотелось. И тут Фрунзик тихо встал из-за стола и с заговорщицким видом вышел из номера.
Через несколько минут он вернулся и с наигранным сожалением на лице сказал: «Женя, только что сообщили, что твой рейс отменён. Так что полетишь завтра.
Директор киностудии в твой театр телеграмму уже отправил». Ошарашенный Евстигнеев на мгновение замер, потом сообразил в чём дело и, наотмашь махнув рукой, расцвел в улыбке: «Эх, гулять так гулять!»
