18 июля народному артисту России Андрею Ильину исполняется 63 года. Это сегодня Андрей Ильин — один из самых тонких, неординарных и востребованных актеров, известный своими отменными киноработами.
И в первую очередь, разумеется, прославившей его ролью мужа «российского Шерлока Холмса в юбке» Анастасии Каменской в сериале «Каменская».
А ведь до 30 лет Ильин вообще в кино не снимался, и широкая публика даже не подозревала о его существовании.
О том, как в 30 лет начал жизнь «с нуля» и как вдруг ему «начало фартить», актер рассказал в небольшом интервью 2011 года.
ВЫБРАЛ «ТЕАТРАЛЬНУЮ МЕККУ»
— Андрей, вы из тех, кто об актерской профессии мечтал с детства?
— Вовсе нет. Я родился и вырос в Нижнем Новгороде.
Родители никакого отношения к театру не имели, жили мы в рабочем районе, в двухэтажном бараке с длинным коридором… Скорее, мечтал о профессии моряка или летчика, или шофера, как мой папа.
Очень мне нравилось, когда он сажал меня маленького на колени и давал подержаться за большой руль. В эти моменты я чувствовал себя… богом. (Смеется.)
Кроме того, я всерьез занимался самбо, другими видами спорта, и, кстати, как говорили, подавал большие надежды. И хотя драматический кружок я посещал, никогда всерьез об актерстве не думал. Честно.
— Что же перевернуло вашу жизнь?
— Это случилось на подмостках нижегородского детского театра «Юность».
Знаете, когда в школе тебя все ругают, для профилактики называют двоечником, лодырем и хулиганом, а тут… Первый успех, аплодисменты, комплименты.
«Да ты талант, Андрей! Артист!» Пожалуй, можно сказать, что это и перевернуло. В результате в 14 лет я после восьмого класса поступил в Нижегородское театральное училище.
Никогда не забуду минуту, когда увидел свою фамилию в списке зачисленных и, потрясенный, бежал, высоко подпрыгивая, по проезжей части улицы и смотрел в небо между троллейбусными проводами.
— После окончания училища вам сделали предложение, от которого не отказываются – пригласили в Москву, во МХАТ. А вы предпочли Рижский театр – прозападную, но все же провинцию. Почему?
— Во-первых, этот выбор был мучительным. Но мне очень хотелось побыстрее приблизиться к профессии, сразу играть, и это желание оказалось сильнее.
А во-вторых, Рижский театр Русской драмы никак нельзя было назвать провинциальным. Рига по праву считалась этакой «театральной Меккой», и я об этом знал.
Это был первый театр в СССР, где поставили «Утиную охоту», «Земляничную поляну», мюзиклы «Вестсайдская история», «Человек из Ламанчи», где играли полузапрещенных «Убивца» и «Историю лошади» Марка Розовского.
Так что мне посчастливилось служить в одном из лучших театров страны, билеты в который на месяц раскупались за один день, а зимой люди по ночам жгли костры, чтобы с утра первыми оказаться у окошка кассы.
А главное, что я там играл очень много, в том числе из классики – Хлестакова, Треплева, Гамлета, героев Достоевского и Розова.
Вскоре я стал довольно известным актером, у меня даже появились свои поклонники. Так что мне сожалеть о своем выборе глупо. Конечно, когда я потом приехал в Москву, никто меня здесь и знать не знал.
ИЗ МХАТА УШЕЛ ИЗ-ЗА КИНО
— Вы приехали покорять Москву почти в тридцать лет, и вам это удалось. Его Величество Случай помог, не иначе?
— Слово «фарт» нравится мне больше. Судите сами. Из Риги меня «сманил», по сути, театр имени Вахтангова. Год я мыкался без работы: ждал обещанного приглашения, но так и не дождался.
И вдруг звонок от Павла Осиповича Хомского, худрука театра имени Моссовета с конкретным предложением.
Я рискнул, согласился, и в определенный момент мне начало фартить – и я, что немаловажно, был к этому готов. Я уже был в хорошей творческой форме, а иначе ничего не получилось бы.
В нашей профессии надо уметь рисковать. К слову, в театре имени Моссовета я прослужил десять прекрасных лет. Потом перешел во МХАТ.
— Андрей, почему вы ушли из МХАТа? Говорят, у вас был личный конфликт с Олегом Павловичем Табаковым?
— Знаете, я бы, наверное, не ушел, но так сложились обстоятельства. Мне все нравилось. Первой моей работой была роль Людовика ХIV в спектакле «Кабала святош».
Эту роль играл в этом же театре Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Была колоссальная ответственность. А ушел я потому, что последние три года у меня не было ни одной премьеры.
— Вам не давали новых ролей?
— Нет, это произошло сугубо по моей вине.
Олег Павлович поставил условие, чтобы к Новому году я выпустил хоть какой-нибудь спектакль. А у меня одна съемка за другой… И Олег Павлович на меня немножко обиделся.
Нет, никакого личного конфликта, ссоры или скандала не было. И я прекрасно понимаю Табакова. Надо было делать спектакли, репетировать, жить театром. У меня не получилось.
ОБРАЗ «ИДЕАЛЬНОГО МУЖА»
— В вашей фильмографии около сотни фильмов. Вас не задевает ярлык «вечного мужа Анастасии Каменской» и стандартные журналистские вопросы на эту тему?
— С одной стороны, задевают. Поэтому я иногда специально отказываюсь от ролей трогательных очкариков, явно «розовых» персонажей и играю отъявленных негодяев, чтобы разрушить приклеившийся стереотип.
Банкиры, бандиты, отпетые мошенники и даже киллеры – я с удовольствием берусь за отрицательных персонажей, стараясь найти и в них что-то человеческое. А с другой стороны, на «Каменскую» и моего Лешу Чистякова мне грех жаловаться.
Фактически это первая работа, по которой меня начали узнавать на улице, особенно женщины – им не может не импонировать мой «образ идеального мужа». И в конце концов ее любит зритель. А разве мы в конечном итоге работаем не для зрителя?
— Вы в курсе, что, например, Елена Ксенофонтова считает вас одним из самых любимых партнеров. Вы ведь не раз оказывались ее то экранным «мужем», то «любовником»…
— Признаюсь, очень приятно это слышать, тем более, что все это очень взаимно. Я тоже люблю и Лену Ксенофонтову, и Лену Яковлеву.
Они фантастические женщины и потрясающие актрисы, очень тонко чувствующие партнера. Спектакль или съемочная площадка – это, образно говоря, как полет в космос.
Чтобы он состоялся, нужно пройти проверку на совместимость характеров. Так вот мы давно прошли эти проверки и, надеюсь, еще не раз поработаем вместе.
— Какую свою киноработу вы считаете особенной?
— Мне очень дорог сериал «Красная капелла» — на мой взгляд, это действительно мощное кино.
Интересней этой работы в моей жизни еще ничего не было. Сама история подпольного антифашистского движения в Европе — материал уникальнейший. Мой герой – разведчик Жан Жильбер был выдающейся исторической личностью.
ТОРГОВАЛ АРБУЗАМИ
— Андрей, какое свое творческое достижение считаете самым главным?
— Думаю, самое-самое – реализовалась моя мечта работать с большими актерами.
— Какой самый важный урок вы получили от великих?
— Для меня абсолютным идеалом по степени органики был Евгений Александрович Евстигнеев.
Как-то он приезжал к нам в нижегородское училище на юбилей своего курса, и кто-то из студентов спросил его: «Как Вы работаете над ролью?» А он отодвинул штору на окне и показал на улицу: «Все просто. Наблюдайте! А потом – на сцену».
— Сегодня, оглядываясь назад, можете перечислить самые трудные моменты своей жизни и карьеры?
— Самые жуткие моменты — смерть отца и нескольких дорогих мне людей… Хорошо помню, как мне приснилось, что мой старший брат погиб.
Я проснулся в холодном поту и несказанно обрадовался тому, что все это было лишь сновидением. Но прошло совсем немного времени, и сон стал явью. Было чудовищно страшно.
— И все-таки счастливых моментов наверняка было больше?
— Они для меня как вспышки!
Яркие счастливые вспышки – мои премьеры и первая репетиция в профессиональном театре, первый успех. Я, 15-летний студент театрального училища, сыграл Принца в спектакле «Принц и нищий» по Марку Твену.
Даже как репетировал не помню, помню только, что взрослые профессиональные артисты вдруг мне зааплодировали. Тогда для меня это было фантастическим признанием.
Помню первую главную роль, сыгранную в рижском театре — Прова в «Гнезде глухаря». Вообще это было фантастическое время!
Если честно, когда я закончил училище, я вообще не понимал, зачем актеру зарплата. Как это, за удовольствие еще и деньги получать?..
— Сейчас-то уже знаете сколько ваш талант «стоит»?
— Ответить на этот вопрос могу только так: к счастью, я достойно пережил тот период 1990-х, когда от безденежья и периодического «сидения на мели» пускался в разного рода сомнительные авантюры.
— Например?
— Были у меня попытки в организации своего театрального агентства, какой-то торговли. Ларек пытался приобрести… Одно время (правда, недолго!) даже арбузами торговал! (Смеется.)
И в тот момент я естественно мечтал о материальных благах. Но, слава Богу, вскоре понял, что мое место в кино и на сцене. К счастью, сейчас актерский труд стал более востребован и оплачиваем.
Теперь я точно знаю, сколько мне надо для ощущения комфорта в этой жизни, и успокоился. Мне не надо миллионов, яхт, островов… Предпочитаю жить настоящим, довольствоваться тем, что имею, и рассчитывать на свои силы.
РОМАНТИК И ГРУЗОВИК СИРЕНИ
— Вам 51 – прекрасный возраст для актера. Все есть – житейский и профессиональный опыт, зрелость, мудрость. Я уж не говорю о популярности и востребованности.
— Да, некая прелесть во всем этом есть. Но, как ни крути, все равно как-то все относительно. Чего-то я уже не могу. Например, когда-то я легко делал фляк — прыжок через голову на руки.
Сейчас не рискнул бы. Я уже никогда не сыграю Ромео и еще массу ролей, ограниченных возрастными рамками. Но – согласен — взамен пришло что-то другое.
Вместо утраченных возможностей я нажил какие-то другие, которые позволяют мне не потеряться в профессии.
В том числе мудрость, самокритичность, способность четко знать: это можно, а это нельзя, глупо, нерационально. Каждый возраст, конечно, прекрасен, но мне до сих пор часто снится детство, юность, школьные годы…
— Первая любовь… Кстати, она была яркой?
— Да я бы так не сказал.
Влюбился я впервые в первом классе в очаровательную девочку по имени Лена. Помню, после урока физкультуры я ей признался в любви, а она ответила: «Ну, и дурак!» На этом наш «роман» бесславно закончился.
— В своих интервью вы неоднократно признавались, что вы человек невероятно влюбчивый. Во имя любви совершали безрассудные поступки?
— Не знаю, насколько они были безрассудными, но… В детстве и юности я был романтиком со всеми вытекающими.
Помню, однажды для одной девушки, с которой у меня начался роман (я был уже студентом театрального), мы с друзьями наломали целый грузовик сирени. Привезли к ее дому и забросали цветами весь ее балкон и всю улицу.
В молодости я мог проехать сотни километров на рейсовом автобусе, чтобы хоть краем глаза взглянуть на любимую девушку. Это было давно. К сожалению, в моей жизни сейчас не осталось места для безрассудства. Хотя… кто знает.
ЗАКОНЫ АНДРЕЯ ИЛЬИНА
— У вас есть внутренние правила, которые вы никогда и ни за что не нарушаете?
— Безусловно. Про себя я знаю абсолютно точно: никогда в своей профессии я не шагал по трупам, не занимался интригами, никого не подсиживал и не расталкивал локтями.
— От чего вы получаете настоящий кайф, помимо профессии?
— По сути, от мелочей – от хорошей рыбалки, баньки собственного приготовления, общения с интересными людьми, совершенного безделья, когда можно валяться на диване и тупо смотреть телевизор.
Обожаю природу, ходить за грибами, просто гулять по лесу. Еще люблю преферанс — если есть хорошая компания. Правда, времени на это практически не бывает, слишком плотный график.
К тому же это мое естественное состояние — находиться в движении. Антрепризные спектакли я, в том числе за это, очень люблю. Мне интересно работать с разными партнерами на разных площадках, а в классическом театре это невозможно.
Кроме того, мне нравится ездить по стране – к примеру, на Дальнем Востоке я был уже трижды. Актерская востребованность для меня как воздух, я живу работой.
Однажды получилась интересная ситуация: из-за съемок и гастролей я не смог ни разу за целый месяц побывать дома. Представляете, четырежды был в Москве проездом, но домой зайти не успевал…
Я всегда куда-то бегу, снимаюсь, репетирую, играю, озвучиваю, мчусь на поезд или самолет. И ловлю от всего этого, как вы выразились, полный кайф! А видеть лица людей, которые уходят после спектакля счастливыми… Это вообще что-то невероятное!
— Говорят, актер-профессионал должен выглядеть как минимум на десять лет моложе своих лет. Вы согласны?
— Согласен-то я, согласен.
Правда, сам никогда не уделял своей внешности особого внимания. К сожалению. Сейчас, наверное, пришла пора более серьезно отнестись к этому вопросу.
Все-таки мы, в том числе, своим лицом «работаем». Понимаю, что надо ходить в тренажерный зал, бассейн, на большой теннис. Но делаю это редко. Все некогда. А вот зарядку делаю каждое утро.
