Анна Ахматова предупреждала: «Поэты, не предсказывайте свою смерть – сбывается!» И действительно, поэты часто писали о своей гибели. Вспомните Николая Рубцова – «Я умру в крещенские морозы». Ну откуда он мог знать точное время смерти?
А Лермонтов: «В полдневный жар в долине Дагестана С свинцом в груди лежал недвижим я» — написал он за месяц до трагической гибели в результате огнестрельного ранения. Есенин: «В зелёный вечер под окном На рукаве своём повешусь»
Николай Клюев за много лет до ссылки назвал место, где он умрёт – Нарым. Пророческие строки есть у Фёдора Сологуба, Николая Гумилёва, Владимира Маяковского… Но никто из известных поэтов не ошибался так, как Иосиф Бродский:
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать
На Васильевский остров
Я приду умирать
Твой фасад тёмно-синий
Я впотьмах не найду
Между выцветших линий
На асфальт упаду
Правда, эти строки сам Бродский не считал сколько-нибудь значительными в своём творчестве. Уже в Америке, узнав, что они стали общеизвестными, поэт сокрушался: «Надо же, альбомные стихи, а восприняты почему-то столь буквально!»
Эти стихи были посвящены студентке Елене Валихан, проживавшей в одном из домов на Васильевском острове. Бродский часто бывал у неё в гостях.
Итак, в прогнозе поэт ошибся – умер Бродский не на Васильевском острове, а в Нью-Йорке, и не на улице, а в собственном доме. Это случилось 28 января 1996 года, на 56 году жизни.
Почему же поэт прожил так мало, и что послужило причиной его смерти? Давайте разбираться.
20 октября 1964 года Анна Ахматова писала Бродскому: « Обещайте мне одно – быть совершенно здоровым. Хуже грелок, уколов и высокого давления нет ничего на свете, и ещё хуже всего то, что это – необратимо».
Ахматова знала о чём пишет – в 1950 и 1962 годах она уже переносила инфаркт, и от всей души желала молодому, талантливому поэту не испытать то, что перенесла сама.
Тем более, в 1964 году Бродский уже пережил первый сердечный приступ, правда, что именно это был за приступ остаётся только догадываться – сведений о нём не сохранилось.
Но достоверно известно, что в 1976 году он перенёс инфаркт миокарда, после чего в 1978 было выполнено аортокоронарное шунтирование.
Всего лишь через 7 лет последовал повторный инфаркт, затем в 1994 году третий, и меньше, чем через год поэт скончался от четвёртого инфаркта. Смерть была быстрой, и, по-видимому, носила аритмический характер.
Довольно часто смерть при инфаркте миокарда происходит в результате фибрилляции желудочков – внезапно возникшем фатальном нарушении ритма, при котором сердце перестаёт сокращаться, и уже через пять минут наступает смерть головного мозга.
Вскрытия не было, но очевидно, что смерть поэта наступила в результате тяжёлого атеросклероза коронарных сосудов.
Чем же было вызвано столь раннее поражение сосудов сердца? Ведь первый инфаркт случился в 36-летнем возрасте – это расцвет жизни, когда подавляющее большинство людей о здоровье не задумывается. Да и АКШ в 38 лет – это рановато.
Может быть, дело в наследственности?
Не исключено. Родители поэта прожили относительно немало. Отец умер в 80-летнем возрасте, а мать в 78 лет. Но дед по отцовской линии прожил 56 лет – всего лишь на год больше своего знаменитого внука.
Возможно, у Бродского была какая-то наследственная патология липидного обмена, конечно, не семейная гиперхолестеринемия, а просто неблагоприятное сочетание генов, обусловивших высокий уровень холестерина. Об этом можно только гадать.
Но достоверно известно, что поэт был злостным курильщиком – на многих фото он запечатлён с сигаретой. Более того, сохранились воспоминания о том, что для увеличения крепости сигарет он отламывал фильтр.
Любой повреждающий фактор на разных людей действует по-разному. Так и курение – на некоторых эта привычка действует особенно пагубно. Сочетание повышенного холестерина и курения сыграли свою роль в раннем уходе из жизни великого поэта.
Как лечили поэта?
Во времена Бродского статины были уже известны, и не исключено, что в последние несколько лет жизни он принимал какой-то препарат этой группы. Одно из первых значительных исследований статинов «4S» завершилось как раз в 1996 году.
Правда, серьёзного воздействия на продолжительность жизни при позднем начале лечения статины иметь не могли – они вошли в широкое употребление лишь после смерти поэта, а значит, благотворного действия этих препаратов он испытать не успел — если он их и принимал, то совсем недолго.
Помимо хирургического вмешательства, Бродского, безусловно, лечили препаратами, снижающими свёртываемость крови – этому в 80-е и 90-е годы придавали большое значение, так как других лекарств просто не существовало.
Такое лечение лучше, чем ничего, но существенно продлить жизнь оно, конечно, не могло. Прекращение курения могло бы сыграть положительную роль, но вряд ли поэт беспокоился о том, что уйдёт из жизни раньше времени.
Накануне сорокалетия он писал: «… теперь мне сорок. Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной». У поэтов своя философия.
