Владимир открыто и не раз называл Золотухина своим другом. Но спустя десять лет дружбы они перестали разговаривать и даже здороваться.
Проиграл во всей этой истории Золотухин, и только он. В итоге он остался без ведущей роли (Гамлета он не потянул), без лучшего друга, а череда неудач завершилась ещё и разводом с Ниной Шацкой.
Немного субъективщины: читая воспоминания коллег, биографии и дневники Золотухина, я прониклась к нему антипатией. Не хотелось бы такого человека рядом ни в качестве друга, ни в качестве коллеги, ни, тем более, мужчины.
Сначала он эдакий рубаха-парень, весь для тебя, душа нараспашку. И выпьет, и песню споет, и выслушает. Но эта видимая простота и радушие – только на поверхности. Крестьянский паренек с хитрецой, себе на уме, обладающий прекрасным певческим голосом.
Как только всё шло не по его плану (а люди – не марионетки, они всегда ведут себя как считают нужным сами), он превращался в мелочного, мстительного, гаденького человечишку. Впрочем, в итоге он остался в обойме дольше всех «гениев» Таганки.
…Уже давно скончался от игрищ своих внутренних демонов Высоцкий.
…Заел себя рефлексиями до онкологии интеллигент до мозга костей Филатов.
…Не выдержало сердце у Пороховщикова, а накануне решила не жить на свете и его молодая жена.
И лишь Валерий Золотухин «понял, как надо жить эту жизнь», пережил всех своих друзей, стал директором и худруком Театра на Таганке, жил с молодой актрисой на 33 года моложе себя (будучи женатым на другой). В общем, как в злой сказке – у самого пренеприятного персонажа жизнь сложилась лучше всех.
Валерий родился в Алтайском крае в семье крестьян, но «непростых» – его отец был председателем колхоза. Так что не бедствовали и последний кусок хлеба никогда не доедали.
С детства Валера мечтал стать актёром и в 1958 году поступил на отделение музыкальной комедии ГИТИСа. Потом один год прослужил в театре им.Моссовета.
А в 1964 году он приходит в Театр на Таганке, в котором прослужит всю жизнь и в итоге на закате своей жизни станет директором и худруком.
Тогда же, в 1964-м, только осенью, актером Театра на Таганке стал и Владимир Высоцкий. Чуть позже, в 1969-м, пришел Филатов. В 1971-м – Александр Пороховщиков, который на прежнем месте работы подрался, но Любимов, видя талант, пригласил его к себе.
В 1970-х билет «на Таганку» стал своеобразным символом престижа наравне с фирменной одеждой, автомобилем и кооперативной квартирой.
В личности Золотухина была черта, которая сохраняет психику спокойной, а тело – здоровым. Он умел шедеврально оправдать любой свой поступок, любую подлость.
А когда совесть не ест – то и спится хорошо, и не переживаешь особо ни о чем. А все его коллеги были людьми противоположного толка.
Совестливые, мыслящие, съедаемые внутренними демонами – наверно, потому все и ушли рано. Вот отрывок из дневников Золотухина, это он написал уже после того, как увел роль Гамлета у своего товарища Высоцкого:
«Я заметил давно, а последнее время особенно часто я слышу от людей самых разных, но так или иначе знакомых с нашей кухней театральной, что я «хитрый», «кулак», «дипломат» и т. д., то есть все те слова, которые связаны с позицией жизненной — и волки сыты, и овцы целы.
Мне обидно это слышать и знать, что люди так считают, хотя в общем, я действительно согласен, что мудрость в моем общении с людьми присутствует, и я не буду вести себя иначе.
Но Бог с ними. На все это — один ответ — надо работать». Мудрость! Он называл свое поведение мудростью. А ведь можно расценить его действия как обычную подлость.
Какое-то время Валерий и Владимир были неразлучниками. Активно помогали друг другу по карьере. Высоцкий привел Золотухина в фильм «Интервенция», Золотухин сосватал Высоцкого на «Хозяина тайги». Это не говоря о спектаклях, где они играли вместе.
Уже к концу 60-х уязвимым элементов в театре оказался Высоцкий. На нем строился репертуар, «на Высоцкого» раскупали билеты, а он все чаще бывал не в форме. И вот Любимов не выпускает его на сцену в спектакле «10 дней, которые потрясли мир».
На замену Володе выходит Золотухин. 21 марта 1968 Валерий пишет в своем дневнике: «Ужасный день. Вчера играл Керенского за Высоцкого, а сегодня и вчера ночью молю бога, чтоб он на себя руки не наложил.
За 50 сребреников я продал его, такая мысль идиотская сидит в башке. … и еще оговорил, идиот, условия ввода — 100 рублей — это была шутка, но как с языка сорвалось! …
… Перед спектаклем показал мне записку: «Очень прошу в моей смерти никого не винить». И я должен за него отрепетировать?! …
… Меня, наверное, осуждают все, дескать, не взялся бы Золотухин, спектакль бы не отменили, и Высоцкий сыграл бы. Рассуждать легко. Да и вообще — кто больше виноват перед Богом? Кто это знает?
Не зря наша профессия была проклята церковью, что-то есть в ней ложное и разрушающее душу — уж больно она из соблазнов и искушений соткана. Может, и вправду мне не надо было играть?».
Высоцкий сам сплоховал, когда не выходил не работу, и дело не только в трагическом пристрастии к «огненной воде». Порой его подводил голос, иногда здоровье, добавились концерты и поездки за границу.
Каждая замена спектакля с Высоцким оборачивалась для таганской труппы стрессом, потому что публика шла именно к нему. В постановке трагедии Шекспира «Гамлет» Любимов снова сделал проблемного ненадежного Высоцкого главным актером.
Хотя рассматривал аж четверых кандидатов: кроме Высоцкого ставка делалась на Дальвина Щербакова, Леонида Филатова и Валерия Золотухина. Любимов не ошибся с выбором: «Через месяц состоялся показ. Высоцкий «вынес» всех…».
Высоцкий срывался прямо во время репетиций, и вновь всплывал Золотухин. Гамлет был нужен Валерию, как средство показать диапазон, не заштамповаться в ролях парней из глубинки. Высоцкий же ставил свои требования: «Если будет второй исполнитель, я репетировать не буду».
Золотухин писал в то время: «Дай Бог, чтоб он вытянул, чтоб у него получилось… Но ведь может получиться и у меня… Ладно. А как же перед Володей? Неудобно.
…Все придумывал, как сказать ему о том, что я начал без него работать Гамлета. А вышло само собой, в буфете, так… промежду прочим».
В 1975 году Гамлет Высоцкого уже стал культурным кодом и ввязываться в конкуренцию за роль казалось, по меньшей мере, опрометчивым. Но Золотухин ввязался.
Высоцкий улетал в Париж неизвестно насколько. Закрывать спектакль? Нет, конечно. И Любимов дает роль Валерию. Также на роль рассматривается Филатов, но «на Филатова надо спектакль переделывать во многом. У него много желчи, таков склад ума, я с уважением к нему отношусь, но спектакль тогда надо переставлять».
На предложение сыграть Гамлета Золотухин отвечает: «А чего мне думать? Отказываться? Для меня, для актера любого на земле, попробовать Гамлета — великая честь и счастье. Но для того, чтобы я приступил к работе, мне нужен приказ, официальное назначение».
О неудобстве перед Володей речь больше не заходит. Валерий повзрослел и избавился от иллюзий, что дружба важнее карьеры. «С Володей, с этикой-эстетикой я разделаюсь. Боязнь эстетики — удел слабых — так, кажется, у Достоевского».
14 декабря 1975 «вывесили приказ о назначении меня на роль Гамлета. Труппа не прореагировала. Косые видел взгляды, зависть. Никто не поздравил, не выразил благожелательства…».
После этого Высоцкий перестал общаться с бывшим другом и даже не здоровался, избегая вообще как либо пересекаться с Валерием. Хотя злился он больше даже на Любимова (а что тому было делать, если некому играть?):
«Валерий! В своей жизни я больше всего ценил и ценю друзей… Больше жены, дома, детей, успеха, славы… денег — друзей. … И у меня досада и обида — на шефа, главным образом. Он все сводит со мной счеты, кто главнее: он или я, в том же Гамлете.
А я — не свожу… И он мне хочет доказать: «Вот вас не будет, а Гамлет будет, и театр без вас проживет!» Да на здоровье… Но откуда, почему такая постановка?
И самое главное, он пошел на хитрость: он выбрал тебя, моего друга, и вот, дескать, твой друг тебя заменит… Я не боюсь, что кто-то лучше сыграет, что скажут: «Высоцкий хреново играл, а вот как надо».
Мне было бы наплевать, если бы он пригласил кого угодно: дьявола, черта… Смоктуновского… но он поставил тебя… зная, что ты не откажешься… зная твою дисциплинированность, работоспособность и т. д.
И еще… как-то я тебе один раз говорил, что он мне предлагал Кузькина… и я было… а потом: «Нет, пусть Валерий сыграет, потом, если надо будет…» — отказался».
Дружба с Высоцким утратилась безвозвратно. И в тот же период жизни Золотухин разводится со своей женой Ниной Щацкой, которая в том же театре на Таганке играла Маргариту (скандальная для тех лет постановка, Маргарита выходила на сцену полностью обнаженной),
жена уходит к Филатову, с которым давно крутила флирт, наплевав на все приличия (но и сам Валерий тоже ей изменял не раз). С Филатовым у Золотухина тоже разгорелась длительная, многолетняя холодная война из некогда теплых отношений.
Впрочем, каким бы ни был и каким бы ни казался Золотухин – мелочным, заискивающим в своем поиске «тварь ли он дрожащая, или право имею», – в итоге именно он буквально пережил всех и стал руководителем театра.
Выживает тот, кто умеет адаптироваться. Получается, именно Золотухин оказался самым адаптивным к реалиям жизни.
