— Зинаида Михайловна, в ваше время кумирами миллионов были Жан Габен, Жан Марэ… А вам из «звезд небосклона» кто нравился?
— Вы знаете, никогда не увлекалась мужчинами «на экране». Никогда! Я больше на актрис смотрела.
Правда, мне нравился когда-то, и то в школьные годы, Роберт Тейлор в фильме «Мост Ватерлоо», где они играют с Вивьен Ли. Он был там очень красивым, как мне казалось, глазастый такой…
Может, его какая-то сдержанная манера импонировала. А мужчины актеры, как правило, красуются собой. Это ужасно! Глаза делают такие… «томные».
— В 1950-60-е годы вы со своими картинами объездили много стран. Что за границей удивило больше всего?
— Безусловно, поразил «Фестиваль фестивалей» в мексиканском Акапулько, куда мы приехали с «Судьбой человека» осенью 1959-го.
В нашей делегации были Герасимов с Макаровой, Юткевич и писатель Симонов. Удивительное дело: люди съезжались отовсюду, чтобы увидеть нашу картину, хотя рекламы в те годы почти никакой не было.
Помню, после финальных титров в зале воцарилась мертвая тишина, и лишь спустя несколько минут зал взорвался аплодисментами. Публика бросилась благодарить — нас вынесли на улицу на руках.
Все мы плакали – не могли сдержать слезы. Знаете, пережить такое сегодня, наверное, удается не каждому, даже великому артисту.
— Повышенное внимание со стороны иностранцев ощущали?
— Ну а как же?! Все-таки для остального мира Советский Союз был закрытой одиозной страной.
Помню, я в шортиках была и в такой белой кофточке с завязочками, прикрывающей тело, скажем так, не полностью.
И Тамара Федоровна мне целую нотацию прочитала на эту тему: «Зина, на тебя же все смотрят. Ты же из Советского Союза!» Я говорила: «Но здесь же так жарко и все так ходят!» «Нехорошо».
Кстати, я приехала в Акапулько в платье, купленном в обычной московской комиссионке и, конечно, попала под пристальные взгляды зарубежных актрис и журналистов.
Ведь много тогда за рубежом иронизировали, что в СССР нет моды, магазины пусты, женщинам одень нечего.
А через несколько дней мне принесли журнал с моей огромной фотографией. Подпись под фото гласила: «Советская актриса Кириенко — эталон советской моды».
Никогда не забуду, как в составе первой советской делегации от ЦК комсомола я поехала в турне по США, и какой мы произвели там фурор. Американцы смотрели на нас как на инопланетян.
— Почему как на инопланетян?
— Потому что до этого они представляли СССР и наш советский быт по фильму-сказке «Каменный цветок». На полном серьезе думали, что в Москве по улицам медведи ходят и люди – в лаптях и кафтанах.
Поэтому у них буквально глаза были на лбу. Это было незабываемо – что вы! Более того, главный советский праздник — 7 ноября — мы справляли в Главном полицейском управлении.
Скинулись по 7 долларов, устроили вечеринку. Американцы нам еще ящик вина притащили, а потом вместе с нами гимн СССР пели.
«НА МНЕ ПОСТАВИЛИ КРЕСТ»
— С 1966 по 1974 год вы не снимались. Это правда, что все эти годы не знали причину?
— Клянусь, не знала! А откуда?
Меня то и дело спрашивали: «Почему вас нет в новых фильмах?» Я не знала, что ответить. Столько насниматься в популярных лентах и вдруг… Как отрезало!
Правду я узнала только от Станислава Ростоцкого на фестивале в Баку в 1974 году. «Разве не знаешь, — сказал он мне, — что ты была в списке, где стоял наверху «крестик» — «не снимать»? «Нет!»
«А помнишь свои отношения с таким-то (называет известную фамилию деятеля Госкино)?» «Да у нас с ним не было никаких отношений!» «Так вот поэтому тебя и не снимали. Он сам мне рассказывал, как ты ему отказала».
— Прямо вот так?
— Почти слово в слово передаю наш разговор. Я ведь даже представить не могла, что такое бывает! Что тебя просто могут вычеркнуть из жизни!
Я сразу вспомнила, как в 1966 году на декаде русской литературы и искусства в Чимкенте мы жили в номере с Ниной Дробышевой. Вдруг приходит этот… человек-монстр, который на всех наводил ужас, и приглашает нас в ресторан.
Сидим, столик на троих. И он рассказывает: «А вы знаете, как меня донимают режиссеры? Даже тот же ваш Герасимов… То пленку просит, то еще что-то. А я-то знаю, что все они у меня вот где (показывает кулак)!
Я только брови сдвину, а у них поджилки уже трясутся». Понимаете? Вот эта вот гадость, чванство… Он хвастался тем, что все они от него зависят. «Поджилки трясутся…»
— Неужели даже такие глыбы как Герасимов его боялись?
— Да ради чего он будет портить отношения? Подумаешь!
Не Кириенко, так другая будет сниматься. Какая разница?! Только я вас прошу: не будем называть его фамилию. Мне даже противно о нем вспоминать.
— Татьяна Конюхова рассказывала, что когда ее предал друг-режиссер, она впала в депрессию, чуть не умерла от истощения. Как же вы все это пережили?
— Я работала. У меня семья – любимый муж, двое детей. К тому же у меня театр киноактера, гастроли по всей стране. А закончилась вся эта неприятная история неожиданно.
На том же фестивале в Баку ко мне подошел Евгений Матвеев: «Зина, я затеваю картину «Любовь земная» по роману Петра Проскурина.
Там для тебя будет интересная роль». Только благодаря Матвееву, который первый снял этот негласный запрет, я вернулась в кино. Матвеев – это фигура мощная была, независимая. С ним считались.
— Ваша Ефросинья в этом матвеевском фильме – хороша!
— Лично для меня ее история – некое продолжение истории Натальи из «Тихого Дона» как типа исконно русской женщины.
Ведь почти все мои героини — это были женщины-страдалицы, на которых земля наша держится. Такие войну помогли выиграть, выстоять в самые суровые для страны времена.
— Да и вы сама, судя по всему, тоже из таких. Разве не так?
— Ну то, что я могу любые трудности пережить, какие не каждая женщина вынесет – это точно. Могу! Только измену не смогла бы пережить, наверное.
«ЛЮБОВЬ ЗЕМНАЯ» И НЕЗЕМНАЯ
— В картине «Любить по-русски» вашу героиню зовут — Зинаида Георгиевна Широкова. В память об отце?
— Да. Это я предложила Матвееву назвать ее так. Уж очень хотелось, чтобы хотя бы в кино прозвучали мои настоящие отчество и фамилия. Ведь у моего папы очень нелегкая судьба.
— Расскажите.
— Перед революцией он учился в тбилисском юнкерском училище на армейского музыканта. В 1919 году белогвардейцы этих молодых ребят посадили на корабль и отправили в Лондон, чтобы спасти от расправы.
Но в Англии в те годы был кризис, королева не приняла корабли, юнкеров выбросили в никуда. Вот так он мыкался восемь лет.
Работал в ресторане — подсобным рабочим. Бабушка рассказывала, что они там очистки картофельные варили и ели, чтобы не умереть с голоду.
Когда в 1925-ом вышло постановление Совнаркома о возможном возвращении таких, как он, папа еще два года копил деньги на обратный билет. Приехал, а ему определили места жительства – аулы Дагестана, где они и встретились с мамой и где я родилась.
Мне было года три, когда они разошлись. И фамилию- то мне сразу поменяли – боялись, что фамилия отца-белогвардейца выйдет мне боком. А в 1939-м папу арестовали.
Придумать могли любое – что угодно. Конечно, я многого не знаю, но знаю точно: мой отец прожил тяжелую жизнь. И где кончил дни свои – никто до сих пор не знает.
— Вы стали драматической актрисой, как и мечтала ваша мама. Настоящей Аидой! Она была рада этому событию?
— Конечно! Я помню, как приехала в нашу станицу с «Тихим Доном» и у меня был творческий вечер в местном клубе.
В том самом, в котором когда-то много играла в школьные годы и пела. Зал был забит до отказа. Вся моя многочисленная родня. Мама – в первом ряду. Я ее на сцену тогда пригласила.
— Что она сказала?
— Ничего – вся счастьем светилась. И это было так празднично для всех, что даже не передать.
— Многие актрисы делают ставку на карьеру и ради хорошей роли готовы на многое…
— А я и выбрала раз и навсегда! Любовь, семья всегда были для меня на первом месте.
Они меня от всех бед спасали. Мы ведь с моим мужем прожили в любви и согласии более сорока лет, воспитали двух сыновей… А уж роман какой у нас был!
— ?!
— Мы познакомились в Грозном во время съемок фильма «Казаки». Однажды вечером я шла на концерт Аркадия Райкина, а мне навстречу молодой парень — красавец, великолепно сложенный, как потом оказалось спортсмен.
«А я вас знаю – вы актриса Зинаида Кириенко!» Оказалось, что его тоже пригласили поучаствовать в съемках «Казаков» – в массовке. Потом мы с Валерой встретились на съемочной площадке.
Два месяца мы с ним гуляли как пионеры. Ухаживал он необыкновенно! Ну и оба полыхнули как спичка….Короче говоря, через два месяца после знакомства в доме его бабушки мы сыграли свадьбу.
Самое смешное, что когда съемки закончились и мы уехали в Москву, местные жители шутили: мол, приехала московская артистка и увезла самого красивого казака. Вскоре у нас родился сын Тимур… Мне тогда было 28 лет. А в 35 я второго сына, Максима, родила.
— О том, как нежно вы с мужем друг к другу относились, в кинокругах ходили легенды…
— А это и есть настоящая любовь, до гроба. Он был для меня единственным, настоящим, верным — именно тем стержнем, который скреплял нашу семью.
Он и дом держал, и сыновей растил, пока я деньги зарабатывала. Рада, что он был не из актёрского цеха — замуж за артиста я никогда не хотела. Увы, в 2004-ом Валерий ушел из жизни…Инфаркт!
ЗИНАИДА КИРИЕНКО С ОРКЕСТРОМ
— Это правда, что в смутные девяностые вам предлагали бросить Театр киноактера и уйти петь на эстраду?
— Был серьезный разговор с директором Росконцерта. Даже давали коллектив музыкантов.
Это сейчас, как вы видите, эстрада стала у нас главным искусством. А мне тогда казалось невозможным бросить театр. Я отказалась. А так ездила и была бы еще известна как эстрадная певица.
— Было бы здорово послушать: «Зинаиду Кириенко с оркестром»!
— Конечно, здорово! Но нельзя объять необъятного. Ведь тогда в театре я играла чудные роли – Екатерину, Госпожу де Ренар в «Красном и черном», в музыкальном спектакле «Бабий бунт»… Именно потому я не могла уйти.
— А сейчас, когда нет театра, чем занято свободное время?
— А его, к счастью, почти нет. Концерты, встречи, слава Богу, на все фестивали приглашают. Скучать не приходится!
У меня же еще три внука, две внучки, правнук и правнучка, которыми я горжусь. Так что я счастливая мама, бабушка и прабабушка.
— Как при всем том, что вы сейчас перечислили, вам удается так хорошо выглядеть, сохранять силы, энергию?
— Да почти ничего не делаю! Ем все, что нравится, но стараюсь не переедать.
Люблю попариться в баньке на даче, а потом попить чайку из самовара, полежать, расслабившись, почитать. У меня же профессиональная закалка: умылась, оделась, сделала прическу, макияж и фик-фок. И ты уже в порядке.
— А что такое «фик-фок»?
— (Хохочет.) Это когда ты уже видишь, что можно выходить в большой свет. Но самое главное в человеке — это внутренний мир, я никогда не устану это повторять!
