В сентябре 2024 года звезде сериала «Тени исчезают в полдень» Валерию Гатаеву (1938-2011) исполнилось бы 86 лет
Некоторые называют Валерия Гатаева «актером одной роли», дескать, роль Фрола Курганова в сериале «Тени исчезают в полдень» чуть ли не сгубила его карьеру, «стала его проклятием». Конечно, это не так.
На самом деле она открыла Гатаева — красивого, статного, фактурного, с мощной мужской харизмой. Продемонстрировала не только его выигрышные внешние данные, но и его уникальный актерский дар. А вот почему кинематограф таким «царским подарком» в полной мере не воспользовался, — большой вопрос.
Об этом и о многом другом мы поговорили с вдовой Валерия Закировича – актрисой МХАТ имени Горького Ольгой Дубовицкой (интервью — сентябрь 2024 года).
Фотографии из семейного альбома О. Дубовицкой и В. Гатаева.
«НАРОД ЕГО ЛЮБИЛ»
— Ольга, в свое время в Валерия Закировича была влюблена прекрасная половина страны. Но о нем самом известно крайне мало – в основном «мифология». Вам приходилось читать о муже откровенные небылицы?
— Ничего негативного, слава Богу, не было. Может, потому что народ его любил. Помню, незадолго до смерти ему стало плохо, я скорую вызвала. И когда врач узнала, что это Гатаев, она воскликнула: «Господи, это же Фрол!» То есть люди его помнят.
До сих пор слышу: «В СССР было два артиста с мужской харизмой, с мужским началом – это Вадим Спиридонов, который играл в «Вечном зове», и Валерий Гатаев».
— Вы согласны с этим?
— Естественно!
— Давайте по порядку. Муж что-нибудь рассказывал о своих родителях, о детстве, о своих корнях?
— Старший сын Валеры от первого брака — Артем (он много лет был командиром Тверского СОБРа, воевал в Чечне), с которым у меня всегда были очень хорошие отношения, говорил, что фамилия «Гатаев» — чеченская. Валера рассказывал, что их семья сначала жила в Гурзуфе, затем переехали в Казань. И он родился в Казани.
Его мама, Александра Павловна Болгарская, несмотря на свою фамилию – русская, православная. Отец – татарин. Валера говорил, что бабка по отцу втихаря обратила его в мусульманство, а потом уже мама крестила его в православной церкви.
Все они носили православные крестики. Поэтому он у нас такой непонятный. Валера и Курбан-байрам, и Пасху, и другие христианские праздники любил, отмечал. Он вообще очень любил праздники.
— По национальности кем себя считал?
— Татарином. Его отец был военным. Он очень рано умер – в сорок с небольшим лет.
— Везде написано, что он погиб на фронте.
— Нет, это неправда. По словам Валеры, ему стало плохо в бане. Это было уже после войны. Еще у Валеры есть младшая сестра Римма, у них лет десять разница.
В ТЕАТР ВЗЯЛИ «ЗА КРАСОТУ»
— Что вы знаете о его пути к актерству? После школы якобы работал на заводе, даже в самодеятельности не участвовал.
— Насколько я знаю, Валера отдыхал в Гурзуфе. А Гатаев в молодости – судя по фотографиям – внешне хорош был невероятно. Высокий, статный, красивый…
Там его случайно на улице встретил режиссер Марк Донской, снимавший одну из своих картин, и уговорил сняться в эпизоде. Эта встреча перевернула всю его жизнь.
Вернувшись, Валера поступил в Казанское театральное училище, затем окончил Калининский филиал Школы-студии МХАТ.
Народная артистка РСФСР, его однокурсница по Школе-студии МХАТ и затем многолетняя партнерша по Калининскому (Тверскому) театру драмы Наина Хонина рассказывала, что в драмтеатр его взяли «за красоту».
Но Валера был скромный, застенчивый и при всей своей внешности поначалу не мог раскрыться до конца. А потом его прорвало. И всё, — пошло, пошло… Конечно, я могу ошибаться, но, мне кажется, в «Тенях…» это проявилось во всем блеске.
Это была его по-настоящему «звездная» роль и его «звездный час», когда в Калинине уже просто все ходили «на Гатаева». Толпы поклонниц на служебном входе, огромные очереди в кассы — в театр было не попасть…
— Как его нашли режиссеры «Теней…» Усков и Краснопольский?
— Мы никогда об этом не говорили. Много лет спустя Валерий Иванович Усков ставил спектакли во МХАТе, и однажды он подошел к нашей дочери Тане и сказал: «Спасибо твоему папе.
Если бы в «Тенях…» артисты так не сыграли, не было бы у фильма такой народной любви. Наша режиссёрская работа оценивается только актёрской игрой».
— Гатаев что-нибудь интересное рассказывал об этих съемках?
— Единственное помню из его рассказов, что они жили в деревнях, в обыкновенных деревенских домах. И эти же люди, у которых они жили, играли в массовых сценах. Очень все было по-человечески, по-доброму.
Валера очень смешно рассказывал как играл Котовского в «Последнем гайдуке». Там его наголо обрили, специально для него сшили паричок с коротенькой стрижечкой — как у Кобзона, и из-за этого было множество комических ситуаций.
Еще рассказывал, что на съемках в Молдавии жил в маленьком деревенском домике, из-за жары все окна были настежь, и ночью лошадь, с которой он в фильме снимался, приходила к нему.
Морду просунет в окно, и он полночи с ней разговаривает… Говорил, что глаза у нее были добрые и какой-то неземной красоты.
Валера ведь вообще безумно любил лошадей и собак. На даче всех дворняжек постоянно подкармливал, они собирались вокруг него стаями. На лошадях был просто помешан – дружил с Мухтарбеком Кантемировым и другими цирковыми артистами.
Сам прекрасно держался в седле, все трюковые сцены со скачками делал сам. И цирк любил. В Калинине жил рядом с цирком, и директор этого цирка, зная эту его любовь, дал ему ключи, чтобы Валера мог в любое время приходить на конюшню, даже ночевать там. Отношение к животным – это же тоже характеристика человека.
— Поклонницы его сильно донимали?
— В 1985 году у нас на даче, на Тверце, несколько мешков стояло с письмами. То есть после фильма более 10 лет прошло, а Валере по-прежнему пачками приходили письма – со всего Советского Союза. Валерий Иванович Усков вспоминал, что и Вельяминову писали, и многим актерам из «Теней…», но больше всех — Гатаеву.
— Что писали?
— Объяснялись в любви, предлагали встретиться, свои фотографии высылали.
— Наверное, любвеобильный был?
— В молодости, может быть. Но когда мы с ним начали жить вместе, для Валеры, мне кажется, семья была важна. Он был очень домашний. Был прекрасным отцом – и сына своего Артема от первого брака, и дочек своих очень любил.
— Вам в любви признавался?
— Очень редко. Все наши друзья, знакомые артисты меня уверяли: «Он тебя так любит». А мне казалось, что я люблю больше. В этом отношении он сдержанный был.
Правда, на застольях, поднимая тост, говорил: «За неё на любую амбразуру пойду, на любой танк». Эти его слова до сих пор у меня в памяти.
«ОБИЖАЛСЯ, ЧТО ВЫБРАЛА НЕ ЕГО»
— Как вы познакомились?
— Когда в 1984 году я окончила ГИТИС, и меня пригласили в Калининский драмтеатр, Валера там уже был ведущим артистом, «звездой». Конечно, как и все, я смотрела «Тени исчезают в полдень», знала, что это «тот самый Фрол».
Но мне тогда было 22, ему – 46. К тому же он был грузным, весил больше 100 килограммов и выглядел старше своих лет. А потом Валера на полгода уехал сниматься в фильме Сергея Никоненко «Корабль пришельцев» и вернулся из кино экспедиции совсем другим человеком.
Пришел в театр стройный, загорелый, похудевший на 25 килограммов. Конечно, я сразу обратила на него внимание.
В 1985 году театр поехал на трехмесячные гастроли по маршруту Витебск – Минск — Могилёв. Вот с этих гастролей мы уже с Валерой не расставались. 27 лет — как один день.
— Очаровал?
— Да, как-то прямо вот сюда (показывает на сердце).
— Как на ваш роман отреагировали коллеги по театру?
— На эту тему была интересная история. В Витебске широко отмечали День города. Это мои первые гастроли, в городе праздник, июньская жара. Мы с Валерой, держась за руки, идем по огромному мосту над Западной Двиной в гостиницу.
Он в белых брюках, белоснежной рубашке, я — тоже вся в белом. Он только что подарил мне цветы — белые колокольчики. Все так романтично — как в кино. Поднимаемся в номер…
Вдруг звонок: главный режиссер, Вера Андреевна Ефремова, царствие ей небесное, просит, чтобы я зашла к ней. Мы оба, естественно, догадываемся, о чем будет идти речь. Валера нервничает, курит на подоконнике. И Вера Андреевна предложила мне выбрать: либо Гатаев, либо театр.
— И?
— «Театр», — ответила я. Даже не могу объяснить, почему. В голове моментально пронеслось: личная жизнь – это личная жизнь, а театр – это Театр. К тому же не хотелось публичного скандала, разборок, обсуждения на собраниях…
Тут же пошла к Валере и пересказала наш разговор. Кстати, он потом очень долго обижался, что я выбрала не его. «Как ты могла?!» (Смеется.)
Расписались мы в 1988-ом. В 1989-ом родились наши двойняшки – Таня и Маша. Валера уже работал у Дорониной во МХАТе. Жил в театральном общежитии, рядом с театром, а я из Калинина к нему приезжала.
— Свадьбу красиво отметили?
— До сих пор этот день – 27 августа — перед глазами… Я была на даче. Вдруг из Москвы приехал Валера: «Завтра идем в ЗАГС». А у нас в 300 метрах от дачи река Тверца.
Я взяла его рубашку, сходила на речку, постирала, утром он ее надел и мы поехали расписываться. Потом пришли соседи по даче, принесли большую кастрюлю борща.
Валерин друг Боцман на своем белом концертном аккордеоне сыграл нам «Свадебный марш» Мендельсона. Приехали артисты из Тверского драмтеатра – с шампанским, с закуской.
И в этой дружной компании мы отпраздновали нашу свадьбу. Пели одну из его любимых песен «Гляжу в озера синие»… И только потом узнали, что 27 августа – это День кино.
«ОТЕЛЛО» ГАТАЕВ И ГОВОРУХИН
— Как вы оказались в Москве, во МХАТе?
— В 1986 году Валеру пригласил в театр имени Пушкина главный режиссер Борис Морозов. Сейчас, наверное, это из области фантастики, чтобы главный режиссёр московского театра поехал посмотреть на артиста в провинциальный город.
Но Морозов приехал в Калинин, посмотрел спектакль «Скамейка» и пригласил Валеру играть с Верой Алентовой в спектакле «Я — женщина».
И в это же самое время как раз начинался раздел МХАТа. Татьяна Васильевна Доронина играла с Олегом Табаковым в «Скамейке», но понимала, что Табаков уйдет — ей нужен другой партнер.
И она пришла на спектакль «Я – женщина». Мне Гатаев потом рассказывал: «Слышу, за кулисами все шепчут: «Доронина… Доронина…» И все в щелочку выглядывают в зал, где она сидит в первом ряду».
После спектакля Татьяна Васильевна, а она уже знала, что Валера играет «Скамейку» в Калинине, предложила ему перейти во МХАТ.
— То есть пришла ради Гатаева?
— Да.
— МХАТ – это яркая страница его жизни?
— Не то слово! Ведущий актер. Герой. Главные роли. Первые лет 10, наверное, просто жил в театре. Тем более, когда мы жили в общежитии, это 5 минут пешком.
Каждое утро бежал на репетицию. Там же все было рядом – и МХАТ, и ресторан ВТО, и гостиница «Московская». Очень веселое время было в 1980-90-е годы. Валера же был очень компанейский – натура широкая.
Бывало, у нас собиралось по 20-30 человек, я всё время что-то готовила, накрывала стол. Всё время какие-то друзья приходили, знакомые, коллеги.
Даже Татьяна Васильевна Доронина не один раз к нам приезжала, с гитарой сидели, песни пели. Выйдем на улицу и до утра гуляем по Тверскому бульвару. Мне кажется, сейчас так не живут. А у нас так весело было.
— Ходили слухи, что Доронина влюблена в Гатаева и у них роман…
— Не знаю, кто запустил эту байку. Возможно, потому что они в «Скамейке» играли много лет. А этот спектакль — про любовь, спектакль на двоих, и они на гастроли ездили вдвоем.
Но Татьяна Васильевна же — крестная мать нашей дочки Танечки, нам не чужой человек. Мы крестили ее в красивой церквушке в деревне Городня недалеко от Завидово. Потом отмечали крестины два дня.
— Валерий Закирович с кем-нибудь из актеров близко дружил?
— В начале – с Борей Щербаковым. Боря часто в общагу к нам приходил, на дачу вместе ездили, мы к нему в гости приезжали. А из последних ближе всех был Аристарх Ливанов, они очень близко дружили.
— С его-то темпераментом ваш супруг, наверное, драчун был?
— Если считал, что он прав, мог легко врезать… Валера же был безумно ревнивым человеком. С одной стороны, мне это нравилось. Ревнует, значит, любит. Но с другой… Отелло!
У нас был случай во МХАТе, когда Станислав Сергеевич Говорухин поставил спектакль «Контрольный выстрел». Станислав Сергеевич вообще был очень хлебосольный – часто после спектакля всех артистов приглашал в ресторан, накрывал столы, поил, кормил.
А премьеру спектакля «Контрольный выстрел», где Валера сыграл большую роль, мы отмечали в фойе. Я сидела недалеко от Говорухина, и он рукой ко мне потянулся — хотел что-то спросить.
А Гатаев сидел напротив. «Так! Руки от нее убери!» Наступила гробовая тишина. Зная Валеру, он мог и «голову оторвать». Несмотря на то, что это Говорухин. И таких историй было немало.
В КОМПАНИИ С ДЕЛОНОМ И БЕЛЬМОНДО
— Многим не дает покоя вопрос: почему после такого успеха он так мало снимался?
— На самом деле снимался он не так мало. У Валеры – более сорока ролей в кино.
Другое дело, что «Тени исчезают в полдень» — один из первых отечественных сериалов и он «выстрелил» очень мощно. Но были и другие знаковые роли. Например, в «Каменской» — со своим старым другом Сергеем Никоненко.
Лично для меня одна из знаковых – главарь мафии во французском комедийном боевике «Один шанс на двоих», где его партнерами были Ален Делон, Бельмондо, Ванесса Паради.
— Как он туда попал?
— Прошел кастинг, его утвердили. Специально приезжала продюсер из Парижа заключать договор. Потом к нам переводчица приехала, Беата. Такая смешная полька, плохо говорила по-русски.
Много курила, учила Валеру французским фразам. Так вот она предупреждала, что Ален Делон – высокомерный, все время держит дистанцию и близко ни с кем не общается. А Бельмондо — более контактный, попроще.
А когда Валера приехал после съёмок, сказал, что все наоборот. Делон ему симпатизировал. Все время: «Валери, Валери…»
Однажды на съемочной площадке кто-то сзади Валере закрывает ладошками глаза — типа, отгадай, кто это. Оборачивается, а это Делон. Стоит, улыбается. То есть никак не показывал, что он звезда мировая, а ты, мол, русский артист.
— Валерий Закирович любил этот фильм?
— Думаю, да. Три летних месяца провести в такой компании в Монте-Карло, затем в Каннах, Тулоне, по Франции поездить. К тому же фильм очень весело снимался, там было очень много забавных приключений.
— Переживал из-за того, что кинорежиссеры «не рвут его на части»?
— Ну, может быть, и переживал, но он был такой человек, что никогда вслух об этом не говорил. Как-то про себя все. Покурит, выпьет рюмочку, и все.
— Помимо работы, чем-нибудь всерьез увлекался, что называется, — для души?
— Валера в юности учился в школе живописи и потом всю жизнь писал картины. У нас дома всегда было много холстов, тюбиков с красками. Особенно любил писать маслом цветы, природу.
Еще у Валеры была страсть – резьба по дереву. Он много лет этим увлекался. Вырезал какие-то коромысла, ложки, утки деревянные – у него была большая коллекция и у нас до сих пор дома штук 40 ложек его работы. Сам их красиво расписывал разноцветными красками.
«НАМ БЫЛО ЧТО ВСПОМНИТЬ»
— Обычно, говоря о Гатаеве, на первое место многие ставят его внешность, брутальность. Что бы вы назвали в нем главным?
— Доброту. Валера был очень добрый. Полное отсутствие звездности даже на самом пике популярности. И то, что к нему тянулись люди. Он уже был в возрасте, болел… И какие-то малознакомые люди приходили, поздравляли с праздниками, просто поговорить.
Предлагали даже на море свозить на машине: «Дядя Валера, хоть отдохнете!» Соседи гордились, что живут в одном доме с Гатаевым. То есть люди его знали и любили. Вот это для меня дорого.
— Последние годы были тяжелыми?
— Болел он сильно. Началось это, когда ему 65 исполнилось – в начале 2000-х. Валера уже плохо ходил, с палочкой.
Сам отказался играть Лопахина в спектакле «Вишневый сад» (которого до этого играл десять лет), потому что у него там большой монолог в конце, а ему уже было тяжело стоять.
Жаловался, что немеют ноги: «Я их совсем не чувствую». Сначала поставили диагноз «атеросклероз нижних конечностей», затем – «церебральный атеросклероз».
У него сонная артерия была закупорена на 70%, в двух местах тромбы. Делали операции – не помогло. В результате из театра ушел. Лежал дома…
— У такого «букета болезней» была причина?
— А все потому что Валера очень любил жизнь. Любил, чтобы был праздник каждый день, чтобы вокруг были друзья, застолье, веселье.
Как какой-нибудь повод — день рождения, именины, премьера, свадьба, все молодые артисты, монтировщики, водители шли к Гатаеву.
Конечно, все эти застолья ему вышли боком и в итоге погубили. Плюс курение – Валера курил по две-три пачки в день. Но по-другому он жить не мог и не хотел.
— Театр в трудный момент помогал?
— Очень. Благодаря театру его лечили в Красногорском военном госпитале. Ну и потом Татьяна Васильевна Доронина полностью взяла на себя похороны Валеры.
Только ее стараниями он похоронен на Троекуровском кладбище. А какое устроили прощание в театре! Я не ожидала, что будет так пышно, что придет столько народу. Человек 500!
Из Калининского драмтеатра много приехало артистов. Такие теплые слова о Валере говорили, так хлопали. Потом все поехали на кладбище, и там еще раз попрощались.
— Можете эти 27 лет назвать счастливым временем?
— Было по-разному. И тяжело тоже. Особенно в 90-е годы: дети маленькие, зарплата маленькая…
Но наши с Валерой отношения иначе чем страстью я не назову. Любовь, семья, дети, обязанности — это все понятно. Но все эти годы я испытывала чувства какие-то сумасшедшие.
Расставания, ссоры, примирения… Бывало, придет сильно навеселе, я сразу: «Все, подаю на развод!» Потом опять миримся, и так без конца.
Вообще у нас была такая «итальянская семья». Как мы не поубивали друг друга, не знаю. (Смеется.) Страсти бурлили. А когда Валера умер, я своей маме сказала: «Я счастлива, что испытывала эти чувства». Ведь миллионы людей живут, вообще ничего не испытывая. А нам было что вспомнить.
— Что чаще всего вспоминаете?
— Когда мы совсем молодые были, нынешних скоростных «Ласточек» не было, электрички от Москвы до Калинина шли долго – по три с половиной часа.
И мы частенько с Валерой ездили на электричке в Москву. Сядем с ним рядом, я положу голову на его плечо, усну. И он все эти три часа едет и боится шелохнуться. Меня это так всегда трогало – до слез. Много было ярких моментов за 27 лет, но эти поездки часто вспоминаю.
Еще вспоминаю, когда первую машину — вишневую «восьмерку» — купили в 1990-м. Детям был год. И вот мы три часа едем до Тверцы. Ой, это время, пока до дачи едем, — самое веселое было.
Дети спят на заднем сиденье. Мы впереди, я — песни пою. Остановится где-нибудь в поле с ромашками, мы с дочками выйдем, ромашки собираем, венки плетём. Валера встанет около машины, курит. Вижу: счаст-ли-и-вый….
