— Майка, я люблю тебя! — Аркаша театрально бухнулся перед ней на колени.
— Выходи за меня.
Какой же это был счастливый год! 25-летняя Майя Кристалинская была приглашена солисткой в джазовый оркестр. Композитору Юрию Саульскому неожиданно предложили его создать к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов в Москве.
— Саульский должен был совершить почти невероятное. Страна, где джаз был загнан в угол, а потом спасался в подполье, обязана была показать миру, что джазовая музыка в СССР чуть ли не всенародно любимая, а джазмены — самые уважаемые музыканты, — писал Анисим Гиммерверт.
Кристалинская, окончившая Московский авиационный институт, работала в конструкторском бюро по специальности, но еще со времен студенчества посещала эстрадную студию при Центральном Доме работников искусств СССР (ЦДРИ) и пела в ансамбле «Первый шаг», одним из руководителей которого был Саульский.
— Майя пела на испанском и итальянском! Даже акцент не чувствовался, как утверждали наши гости из-за рубежа, — вспоминал Саульский.
— Кристалинская очень спокойно воспринимала критику и быстро училась. Артистичная, красивая, с чудесным голосом. Для меня она была кандидатурой номер один.
С одной стороны, Кристалинская стала лауреатом Всемирного фестиваля молодежи и получила серебряную медаль. С другой — ансамбль подвергся жесткой критике в советской прессе.
— Пагубный в искусстве пример утери самостоятельности творческого облика, творческой индивидуальности являет собой, в частности, молодежный эстрадный оркестр Центрального Дома работников искусств (руководитель Ю. Саульский), — писала «Советская культура». — Солистка очень слаба с ее «вихляющими «стиляжными» ужимками».
Конечно, Майя переживала, но, как отмечал Саульский, она трезво относилась к критике. Коллектив распустили, однако, Кристалинская была нарасхват и просто перестала петь иностранные песни.
А еще в том же году на одном из концертов она познакомилась с Аркадием Штейнбоком (позже он будет известен как успешный писатель-юморист Аркадий Арканов). Майя с радостью дала согласие на скоропалительный брак.
— Расписываться нам назначили на первое июня. Можете себе представить, тридцатого апреля познакомились, на первое июня уже назначили запись, рассказывал Арканов. — Честно говоря, друзья подначили: «А слабо жениться?» И я женился на спор!
Семейная жизнь не заладилась. Арканов сам мечтал о сцене, но, окончив медицинский, работал врачом. Будущий юморист оттачивал юмор на жене, а в итоге брак продержался меньше года.
— Цыганка нагадала мне большую любовь, только недолгую. Мол, счастье покажется после одной минутой, — рассказывала Майя близким. — Неужели это все, что мне выпало?! Но ведь с Аркадием я ни большой любви, ни счастья вообще не ощутила, пока вместе жили…
В середине 60-х Майя увлеклась журналистом, красивая была бы пара, но вскоре Кристалинская поняла: ее избранник — алкоголик, и не тихий, а буйный, любивший с размахом устроить пьяный скандал в ресторане. Такое «счастье» ей было не нужно.
А тут еще прозвучал страшный диагноз. 29-летняя Кристалинская переболела ангиной, но врач обратил внимание на увеличенные лимфоузлы, не уменьшившиеся после выздоровления. Злокачественная опухоль лимфатических желез — лимфогранулематоз. Доктора категорически запретили напрягать голосовые связки.
— Лучше убейте меня сразу, потому что без сцены я буду умирать медленно, день за днем, — ответила певица и отправилась на лучевую терапию.
У нее навсегда осталась ожоговая сеточка на шее, которую певица маскировала с помощью кокетливых косыночек. Женщины копировали ее стиль, не подозревая, какая драма прячется за красивыми платками.
Лечение помогло, Кристалинская вошла в устойчивую ремиссию, а ее друзья считали, что этому способствовала стойкость певицы в отношении любимого дела: пусть умру, но петь буду!
Отец Майи был евреем, а мать — русской. Перед получением паспорта Кристалинская посоветовалась с любимой подружкой Валентиной Котелкиной (с ней она будет дружить всю жизнь), какую национальность ей следует вписать.
Девочка ответила, что по закону надо указать национальность отца. На самом деле, национальность можно было выбрать… Еврейство Майе аукнулось в 1970-м, когда председателем Государственного комитета по радио и телевещанию стал Сергей Лапин.
Во всяком случае, она так считала. Мол, это он решил, что евреев на эстраде многовато, и поэтому Кристалинскую почти перестали приглашать на телевидение, а в 1972 году ее выступление с песней «Кто отзовется?» вырезали из передачи «Песня года».
Конечно, Кристалинской предъявили претензию не по национальному признаку, а в том, что она «не поет, а ноет» (эти слова приписывают Лапину), а также — пропагандирует грусть. Так, возможно, дело было не в еврействе?
Так или иначе, Майе пришлось принимать участие в концертах на скромных площадках: в парках, в кинотеатрах перед сеансами. Гастролировала она теперь по сельским клубам, хотя в 1974 году стала заслуженной артисткой РСФСР.
— Последняя моя встреча с Майей Кристалинской была грустной. Она пришла в редакцию спросить меня, почему мы перестали ее приглашать. Что я могла ответить?
Мы включали ее иногда в дневные передачи по 2-й и 4-й программам, но взять ее в ведущие передачи было невозможно. А ведь исполнителям хотелось именно этого.
Участие в них, особенно в «Голубом огоньке» или «Песне года», было как марка, как знак качества, — вспоминала Глава редакции музыкальных программ Центрального телевидения Нина Григорянц.
Впрочем, Иосиф Кобзон, впервые встретившись с Кристалинской у композитора Аркадия Островского, сразу подумал: «Что же в ней такого? Голоса нет, да и фигура не очень удалась».
Но почти сразу переменил мнение: «стоило Майюшке улыбнуться — появлялись ямочки на ее щеках, глазки такие прищуренные, и такая искренность, и сразу становится тепло, а когда Майечка начинала петь, хотелось бесконечно слушать ее».
Зато в 1972 году Майя встретила любовь всей своей жизни — архитектора Эдуарда Барклая. Певице было 40, ему — 46, оба свободны. У Эдуарда за плечами тоже был неудачный брак.
Много лет назад он женился на дочери Серго Орджоникидзе Этери, родился сын, но супруги быстро развелись. Обжегшаяся в личной жизни Майя долго не доверяла чувствам.
— Зачем я Вам? У меня рак, я — еврейка и пою лишь в сельских клубах! — как-то Майя высказала все это и убежала.
Барклай же был настойчив в ухаживаниях, и неприступная крепость пала. Они поженились летом 1973 года, а Майя наконец поняла, что это такое — взаимная любовь.
Эдуард трогательно заботился о любимой женщине, следя за ее здоровьем. У самого Барклая развивался диабет, которому он не уделял должного внимания.
Беда пришла в июне 1984 года. Супруги собирались на курорт, и вдруг Эдуард почувствовал себя настолько плохо, что потерял сознание.
Архитектора отвезли на «Скорой» в больницу, а через пять дней он умер в 59 лет, так и не выйдя из комы. Вот тогда Майя вспомнила слова цыганки.
— 11 лет счастья пролетели как одна минута…
Певица очень тяжело переживала уход любимого человека из жизни, говоря, что теперь ей неинтересно жить, и сильно сдала:
стали плохо двигаться рука и нога, а весной 1985-го из-за вернувшегося рака она полностью потеряла голос, не могла даже говорить. За певицей присматривала младшая сестра Анна и подруги.
В июне 1985 года Кристалинская решила госпитализироваться, а через четыре дня впала в кому. Обладательница чудесного голоса ушла из жизни 19 июня, ей было всего 53 года. На ее могиле есть эпитафия: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернешься — и опять споешь».
